i
Не верь глупцам: поэты не заразны,
Пока к толпы стенаниям глухи.
Я собирал романы, словно паззлы,
И точно так же сочинял стихи,
ii
Взлетая ввысь и грозно хмуря брови.
И каждый раз на кончике пера
Висела капля выдавленной крови,
Моей любовью бывшая вчера.
iii
О, сколько раз идти пытался вспять я,
Преуспевал, и был повержен в прах,
И доходил до нового распятья…
Не знаю, как. Возможно, на руках.
iv
И, на кресте елозя безнадёжно,
Пока сменял усталый молот серп,
Я почерпнул из боли всё, что можно,
А что нельзя, оставил на десерт.
v
И, затвердев посмертной маской в гипсе,
Шептал губами, кислыми, как медь:
“Ты очень сильно, мой герой, ошибся.
Тебе бы лучше больше так не впредь.”
vi
Пред ним судьба с рожденья распростёрла
Расстройств строи и струйки из обид.
Он овдовел, ему стреляли в горло,
Но никогда он не был так убит,
vii
Как был я сам, когда к любви утратил
Не только пыл, но даже интерес,
Презрев поток фальшивой благодати,
Чья мать – хвала, и чей хозяин – бес.
viii
И, исчерпав доходчивые роли,
Я превратился в пыльный барельеф
И всё висел и спрашивал: “Доколе?!”
Давно погибнув и не онемев.
ix
Но, слава Богу, мне не восемнадцать,
И тем, кто знал ответ на мой вопрос,
Хватило такта в этом не признаться,
Иначе б я стыда не перенёс.
x
И, от предчувствий предстоящей мощи,
Вращалась мысль, подобная праще:
“Не усложняйте то, что можно проще,
А что нельзя, оставьте вообще.”
xi
И вот ушёл в раздел воспоминаний
Барьерный бег по ложному пути,
А мой финал, мучительный и ранний,
Предстал логичным. И в душе утих
xii
Последний ропот злостных сожалений,
И растворилось полчище химер.
Христос страдал, как неподдельный гений –
И он отличный нам подал пример!
Данил Рудой, март 2022.