Завитки улитки. Чем плох “Довод” Нолана

Представьте, что вас пригласили на открытие нового небоскреба — последнего писка строительного хайтека, обошедшегося в месячный бюджет небольшой страны. Первое, что бросается в глаза — это завитки улитки на фасаде. Вокруг бродят светила архитектурной мысли и прочие рукопожатные лица, и экспертный консенсус очевиден. Несомненно, здание заслуживает восторженных отзывов, а любые возражения отметаются с единственным “Вы что, не видите, какие здесь завитки улитки?!”

К завиткам улитки степенно приближается один из наиболее уважаемых критиков и спрашивает напрямую, не хотят ли завитки улитки выразить нечто большее, чем уже выражают. Затаив дыхание, почтенная публика ждет ответа. И вдруг, посредине этого пира благоговения, некто во всеуслышание заявляет:

“А в небоскребе-то нет целого этажа!”

Несколько мгновений ошеломленная публика недоуменно безмолвствует, но потом приходите в себя и возмущённо восклицает: “Кто позволил себе эту дьявольскую шутку? Да как возможно рассуждать о подобном, когда перед вами такие завитки улитки“? Некто говорит им: “Да вот же, смотрите!” Все в негодовании смотрят, готовясь разорвать нахала на части, и вдруг видят, что он прав.

Завитки улитки

“Завитки улитки” — это совокупность всех псевдонаучных претензий Ноланского «Довода» (2020). Там столько всего наворочено, что напрашивается определение «полная чушь», хотя можно потратить остаток жизни, доказывая обратное, и так не быть опровергнутым. Но с точки зрения творчества (не путать с массовой культурой), единственное, что зарабатывает Нолан своим перезавороченным временным континуумом — это галочка в колонке «Машина времени» напротив строки «Фантастика» где-то между «Детонатором» (2004) и «Назад в будущее» (1985).

Когда в твоём кинематографическом “здании” преобладают завитки улитки (нагромождение непроверяемых гипотез, которые проще принять на веру, чем обсуждать), для фиксации картины как заслуживающей доверия необходим реальный каркас. Например, «Джеймс Бонд» — это научная фантастика с элементами сказки, но в это трудно поверить, потому, что 85% времени в кадре творятся вполне будничные вещи (90%, если в фильме много любовных сцен). В том же самом нуждался и Кристофер Нолан, и, не изобретая велосипед, режиссер пошел по проторенному пути дешевых стереотипов.

Дешевые стереотипы

ТОВАРИЩ ТИТАНОВ. В можете привести конкретный пример?

ТОВАРИЩ ПАНКРАТОВ. В начале двадцатых популярный голливудский режиссер снял блокбастер, где омерзительный русский олигарх ведет себя со своей обаятельной женой-иностранкой так, как омерзительные мужья-иностранцы ведут себя со своими обаятельными русскими женами: унижая и избивая их при любой возможности.

“Министр Культуры“.

Какая сцена «Довода» произвела на вас сильнейшее впечатление? Будьте осторожны: по одной этой мелочи не только творец, но и захудалый профессор психологии многое о вас поймет. Для меня ответ очевиден: это эпизод, где антагонист садистски пинает свою беспомощно валяющуюся перед ним жену под одобрительные взгляды шестерок-урок.

Дешевые стереотипы очень удобны: они позволяют поднять целый пласт “правильных” (то есть необходимых для повышения продаж) впечатлений буквально за пару секунд. Хороший пример — снятый в том же 2020-м «Не время умирать», где в финале высосанный из известного пальца “похотливый лакей” англо-саксонского империализма умирает, героически спасая мир от русской угрозы, а лучшее, что в нем было (глаза), передано по наследству очаровательной дочери. Да, ей уготована судьба элитной английской проститутки, но понимают это немногие, а среднестатистический англоговорящий зритель будет переполнен чувством национальной гордости (по крайней мере, до следующего матча сборной Англии по футболу).

Однако у стереотипов есть существенное ограничение. Поскольку они изначально основаны на гиперболе (или гротеске), в них нельзя ни перегибать палку (тогда получится откровенная пошлость вроде упомянутого «Не время умирать»), ни отталкиваться от заведомо ложного базиса. Пинать красавицу-жену — это типичное мужланское зверство, но вот брак между провинциальным русским олигархом и английской аристократкой — нечто из ряда вон.

С точки зрения английской аристократии русский олигарх — это тот же запряженные в рикшу индиец-кули, но не говорящий по-английски. Аналогов этой пропасти в русском менталитете нет (мы инстинктивно открыты к другим культурам), но ее можно примерно передать через церковное венчание русского дворянина и резиновой куклы. Поэтому, вводя антагониста «Довода» в высшее общество Туманного Альбиона, Нолан делает такую глупость, что все отношения между героями Кеннета Брана и Элизабет Дебики превращаются в фарс, а пресловутый эпизод с пинком — в иллюстрацию к пособию по русофобской пропаганде.

Если бы в фильме показали one of those accidental punches that fly around every two or three years of a happy marriage¹, несуразность брака русского олигарха с английской аристократкой была бы замечена только Андреем Фурсовым. Но Нолан банально перестарался, словно отвлекая внимание от псевдонаучной белиберды «Довода» в пользу “насущных” социальных проблем. Подобное можно простить начинающему режиссеру, ищущему доступ в скользкие ряды Голливудского истэблишмента и готовому поступиться профессиональной гордостью ради демонстрации идеологической лояльности, но мировой статус Нолана заставляет ждать от него чего-то более оригинального — при условии, что он этому статусу соответствует.

Элизабет Дебики

Признавайся! Вот улики!
Ты б женился на Дебики?
И не только! Я б её б
В этом случае б и *б

Подобно тому, как любая цепь сильна настолько, насколько сильно самое слабое ее звено, любой фильм хорош настолько, насколько хороша худшая его сцена. Найти их в дорогих блокбастерах легко: как правило, они выпрыгивают на тебя сами, оставляя в недоумении, как подобная ерунда могла сюда затесаться. Например, в «Казино Рояль» (2006) это эпизод, где Веспер заявляет Бонду, что измерила его на глаз при первой же встрече, после чего мы видим, что заказанный ею смокинг сидит на нем, как влитой (многие ли профессиональные портные способны на такое, не говоря о служащих Британского Казначейства?) Но эта наивная шалость не идет ни в какое сравнение с катастрофой, постигшей «Довод» в IV акте, когда персонаж Дебики Кэт, слыша, что все человечество вот-вот погибнет, на полном серьезе спрашивает: “Значит, и мой сын тоже?”

Элизабет Дебики — моя любимая актриса из тех, кто продолжает сниматься. И, при всем уважении к рабочей лошадке Вашингтону (о котором до «Довода» я ничего не слышал) и, особенно, Патиссону (под орех раскатавшему Вашингтона во всех совместных сценах), смотреть «Довод» я пошел ради нее (с Ноланом все стало ясно после «Интерстеллар»: искать пригодную для жизни планету возле черной дыры может только режиссер, гоняющийся за многокилометровыми волнами и уверенный, что пиар-кампания прикроет его голый зад, а о “погружении” Мэттью МакКонахи стыдно упоминать в присутствии любого девятиклассника, знающего про центробежные силы²).

Но мать, делающая подобный вывод — это не просто катастрофа, а асфальтоукладчик, раскатавший и без того плосковатый персонаж Дебики до одномерного образа толщиной в бумажный лист и обесценивший всю ее остальную работу в «Доводе». Дикость этой фразы становится особенно болезненной в V акте, когда вернувшаяся из будущего Кэт играет в любовь с мужем-антагонистом, чтобы выиграть время для своих бравых друзей (необходимость выигрывать время в фильме про ход времени вспять — очередной признак нелепости происходящего). Да, Дебики хронически переигрывает (возможно, из-за комплекса самозванки), поэтому самой удачной ее ролью остается Виктория Винчигерра из лубочной комедии «Человек из ДЯДИ» «Агенты А.Н.К.Л.» (2015), но в эпизодах на яхте она почти безупречна (за исключением возни с душем, хотя и здесь Элизабет наверняка выполняла установку Нолана) — чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть вот на эти кадры:

Если вы видели нечто подобное у других актрис, обязательно скажите, где. Но перед тем, как сваливать в комментарии все подряд (вроде той же Евы Грин из «Рояля»), всмотритесь в приведенный клип еще раза три. Это не “красивая девочка строит глазки”, а пятнадцать лет опыта соблазнения профессиональной актрисы, выраженные одним взглядом.

Заключение

В «Доводе» Кристофер Нолан продолжает традицию, начатую в «Интерстеллар», авторитетно преподнося псевдонаучную чушь, но совершает непростительную ошибку, заигравшись в идеологические игры. В результате «Довод» лишается единственного достоинства: драматической линии “прекрасной леди”, не превращенной в трофей для главного героя. Несмотря на использование острых визуальных крючков для падкой на зрелищность публики, фильм так же скучен, как «На секретной службе Ее Величества» (1969) Питера Ханта, что неудивительно, поскольку сам Нолан считает его лучшим образцом “Бондианы”³. Для серьезного зрителя «Довод» может быть интересен лишь как пример англо-саксонской пропаганды начала 2020-х, заигрывающей с украинской тематикой (штурм здания Киевской оперы) и педалирующей русофобские стереотипы того, как должен выглядеть “ужасный русский”. Впрочем, потребители массовой культуры, испытывающие инстинктивный пиетет ко всему, что вышло из Голливуда (особенно с огромным ценником: официальный бюджет «Довода» составил 200 миллионов долларов), предсказуемо отнеслись к очередному “шедевру” Нолана с благосклонностью⁴.

Д. Рудой. Февраль-март 2022, январь 2023.

Примечания