Поэт работает за столом в своём кабинете
Поэт
Всю жизнь поэт ведёт охоту
За иллюзорной тканью снов,
Преодолеть пытаясь квоту
На украшение основ.
Он быть обязан многоликим
Но не сквернить враньём уста,
Ведь грань меж пошлым и великим
Не толще книжного листа.
Входит Английская Муза
Английская Муза
Ты лгал мне каждую субботу
Что верен только мне одной,
Когда садишься за работу
Над новой первою главой.
И, лгать устав напропалую,
Ты обрывал с улыбкой связь,
И ублажать спешил другую,
Мой образ втаптывая в грязь!
Входит Немецкая Муза
Немецкая Муза
Бесчестный врун, подлец, предатель!
Как мог мою златую прядь,
Чей блеск лелеял сам Создатель,
Ты на другое променять!
Из лап гусыни альбиносой,
Со свалки мышц, хрящей и жил,
Ты к этой ведьме кривоносой
В объятья тощие спешил!
Входит Итальянская Муза
Итальянская Муза
Про нос, сеньора, это гнусно.
К тому же, Ваш удельный вес
Нельзя ни письменно, ни устно
Превозносить сарказма без.
Мясных и сдобных блюд диета
Не устремит творца в полёт:
Бескомпромисный вкус поэта
Объёму стройность предпочтёт.
Немецкая Муза
Да как ты смеешь!
Поэт
Мельпомены!
Прошу, оставьте этот спор.
Мне замораживает вены
Ваш оскорбительный напор.
Вы божества – к чему гордыню
Друг перед другом обнажать?
Немецкая Муза
Ты божеством считал гусыню!
Английская Муза
Как мог ты бюргершу лобзать?
Итальянская Муза
Что слышу я, гиперборейки,
Моих родных сестёр дитя.
Неблагодарные плебейки!
Вам волю дай и, не шутя,
Равнять с моих трудов наследством
Итоги собственных потуг
Начнете вы. Но не по средствам
Вам пропуска в священный круг.
Английская Муза
Твои слова черны, как сажа,
Но не бросай напрасно слов:
Немногих нынче будоражат,
Творенья старых мастеров.
В чумных пирах и аде сущем
Прошли твоих побед года,
И мост меж прошлым и грядущим
Ты не воздвигнешь никогда.
Немецкая Муза
Старушка мелет много вздора,
Но в этом я согласна с ней:
В тебе давно уж нет задора,
Тебя пора сдавать в музей.
А мы решим с моей соседкой,
Столь склонной, кстати, изменять,
Кому из нас улыбкой меткой
Поэта к творчеству склонять.
Итальянская Муза
Я слышу стерву и нахалку,
Что ложь сплетают на лету.
Скорее, вас пора на свалку
За саботаж и клевету.
Но полно. Мы увидим сами,
Кто в состоянье только врать,
А кто обвенчан с небесами.
Поэт, подай свою тетрадь.
Поэт
Я не закончил полировку:
Там тропы кое-где сыры,
И в судьбоносную концовку
Закралось две иль три дыры…
Английская Муза
Не зли нас, ветреный изменник,
Предавший таинство любви.
Теперь ты наш бесправный пленник,
Теперь тетрадь на суд яви.
Поэт
Как будто истина в тетради!
В ней лишь разводы от чернил,
И не разводов этих ради
Я вас безудержно любил.
Но что вам страсти и томленья
К Земле прибитого творца?
Состав уж найден преступленья,
И вы пойдёте до конца,
Чтоб утолить свое тщеславье,
Искусству вечный долг презрев.
Немецкая Муза
Ты начинал, поэт, за здравье –
Не порти сладостный напев,
Воздушность в слоге обнаружив.
Подай свои стихи сюда.
Мы ждём орнаментов и кружев,
Достойных нашего суда.
Поэт
О, нет: вы ждёте восхищенья,
Потока приторных похвал,
А также повода для мщенья.
Но, дорогие, миновал
Период вашей хищной власти.
Мне опротивел этот фарс
И надоело рвать на части
Свою любовь за tanta ars [1].
Поэт протягивает тетрадь, Немецкая Муза выхватывает ее
Немецкая Муза
Читайте! «Волосы Фионы
Слились в сиянии с луной,
Когда заснеженные склоны,
Пред ней стоящие стеной…»
Английская Муза отнимает тетрадь, Итальянская Муза читает из-за её плеча
Английская Муза
А дальше? «Веря в крепость тела,
Она за призрачную грань
Тех горизонтов полетела,
Как перепуганная лань…»
Итальянская Муза
Как вы себе охотно льстите!
Нескромность вашим племенам
Давно пристала, но, простите,
О чем же ныне спорить нам?
Ведь если ей целуют ноздри,
Водя шелками по спине,
Едва ль возможно заподозрить,
Что эпизод не обо мне.
Поэт
Любой рассказ – всего лишь глина,
И что слепить из мягких строк,
Чтецы решают. О, Афина,
Подай им мудрости урок.
Поэт встаёт и хочет уйти, Музы его окружают
Английская Муза
Поэт! Не смей взывать к Минерве!
Немецкая Муза
Поэт! Не прячь бестыжих глаз!
Итальянская Муза
Поэт! Ответь: в твоем шедевре
Царит которая из нас?
Занавес
Д. Рудой. Июль 2010.
“Суд Париса” – Питер Пауль Рубенс